 |
| Константин Колиниченко, фото ИК ПО |
Юристы, общественники, предприниматели обсуждают и высказывают свое мнение по поводу «дела Гавунаса», которое сейчас рассматривается в суде.
Предоставляем вашему вниманию, экспертное мнение юриста, кандидата исторических наук, члена избирательной комиссии Псковской области с правом решающего голоса, в прошлом начальника Управления минюста России по Псковской области Константина Викторовича Калиниченко.
Нам важно это мнение. Константин Викторович — грамотный специалист, неплохо разбирающийся в политической схеме сегодняшней России. Его экспертное мнение, как юриста, по поводу происходящего в Псковском городском суде, заставляет задуматься, а все ли так радужно, как это преподносит нам сторона обвинения.
Дело Гавунаса в суде
Псковская Лента Новостей представляет вашему вниманию текстовую версию очередного выпуска передачи «Резонер». Еженедельная программа, посвященная резонансным событиям общественно-политической жизни, выходит по четвергам в эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM). Автор и ведущий – Константин Калиниченко.
«Я умер бы со смеху, глядя, как один человек судит другого,
если бы это зрелище не внушало мне жалость».
Гюстав Флобер
Общественно-политическая жизнь Псковской области мне сильно напоминает, простите, зоопарк. Такой вот провинциальный зоопарк средней руки. Где вроде бы и есть дикие звери. И внешне выглядят они, как свои сородичи из прерии и саванны. И зубы с когтями у них, кажется, еще не атрофировались. В теории могут напасть и покусать. Но тут ключевое слово — в теории. Потому что вся жизнь протекает в условиях зоопарка. То есть в клетке, из которой можно выбираться только по воле смотрителя или дрессировщика.
Это я к тому, что политическая жизнь региона в последние годы не выходит за строго отведенные рамки. А стало быть скучна и неинтересна. Зрелище сродни созреванию овощей в парнике под чутким руководством внимательного садовника. Поэтому поговорим о другом.
Последние две недели псковскую общественность изрядно веселит, как ни странно, происходящее в Псковском городском суде. А конкретно — развитие так называемого «Дела Гавунаса». Я смотрю на это дело как юрист, в том числе участвующий в судебных процессах. Но правильнее сказать — пытаюсь смотреть. Потому что человеку, понимающему в том, как идет судебный процесс, смотреть на происходящее больно и смешно.
Давайте тут сразу расставим точки над i. Михаил Савельевич Гавунас денег мне не платит, помощи в репатриации в Израиль оказывать не собирается. Я с ним даже не знаком, если не считать одной мимолетной встречи примерно в 2011 году. Я не собираюсь обсуждать, хороший человек Михаил Гавунас или не очень. Не планирую погружаться в особенности поздних 1990-х и 2000-х. Вообще не собираюсь оценивать те или иные поступки некогда всесильного «опального псковского олигарха». У меня есть свое мнение на этот счет, но я его буду держать при себе. Так что не ищите тут подводных камней и скрытых смыслов. Будет только взгляд практикующего юриста на судебный процесс. Потому что суд — это истина в последней инстанции, а значит тут все должно быть по гамбургскому счету. И не забываем два базовых правила правосудия. Первое — презумпция невиновности. Второе — все сомнения в виновности трактуются в пользу обвиняемого. Это не я так считаю — первым их сформулировал основоположник современного уголовного процесса Чезаре Беккария, а в наших реалиях закреплено в статье 14. Уголовно-процессуального кодекса РФ. Смотрите, что у нас получается.
Восемь с лишним лет длилось следствие по делу Михаила Гавунаса. Не стану тут утомлять предметом и объемом претензий со стороны следственных органов — об том писали и говорили великое множество раз, фактура легко гуглится.
Положа руку на сердце, я не могу себе представить, что можно расследовать восемь с лишним лет.
Уверяю вас, что любой специалист скажет, что все дела расследуются либо в разумные сроки, либо — как, например, убийство президента Кеннеди или убийство Габриэля Грюнера и Фолькера Кремера (специалисты опять же знают этот пример из учебников по криминалистике) — не раскрываются никогда.
Но мы же договорились обойтись без оценочных суждений, потому давайте предположим, что следствие упорно работало все эти годы, после чего передало дело в прокуратуру и суд, дабы, наконец, свершилось правосудие.
И вот, значит, дело в суде. Тут, наверно, логично предположить, что за восемь лет можно подготовить такой обвинительный акт, от которого зубы любого адвоката будут отскакивать, как мячик от теннисной ракетки. Позиция стороны обвинения должна быть железобетонной. Адвокатам же Михаила Гавунаса приходилось бы только разводить руками и умолять суд о снисхождении. Но в нашем случае все очень быстро стало с ног на голову и, на глазах изумленной публики, начало превращаться из трагедии в фарс.
Думаю, любой человек, даже без юридического образования, понимает, что в любом уголовном деле должна быть потерпевшая сторона. В деле Михаила Гавунаса, согласно позиции обвинения, это — администрация Псковской области. Ведь именно областная администрация в свое время заявила иск по имуществу «Псковалко», процессуально обозначив себя потерпевшей стороной и потребовав сатисфакции. Но то ли за давностью лет претензии стерлись из памяти, то ли горечь утраты изрядно поутихла. В общем представитель администрации области в суде сходу заявил, что к Михаилу Гавунасу в «желтом доме» претензий нет.
Тут уже опешил судья и попросил «потерпевшего» все же сформулировать, кто же тогда, по его мнению, совершил преступное деяние? На что представитель администрации, под с трудом сдерживаемый смех адвокатов, заявил, что оставляет этот вопрос на усмотрение суда. Ну, вроде как нам уже все равно, вы там, уважаемый суд, сами как-нибудь решите, кто в этом деле обвиняемый и есть ли он вообще. Суду пришлось приводить представителя администрации в чувство, разъясняя азы уголовного судопроизводства, согласно которым довольно сложно вести суд, если потерпевший не в силах сформулировать суть претензий и сам не понимает, было ли совершено преступление. В конечном итоге представитель администрации области добился того, что вывел судью из равновесия. После чего суд вынужден был поставить вопрос, в состоянии ли официальный представитель администрации представлять интересы потерпевших. Нормативно подобное трактуется как проявление неуважения к суду. Но поскольку это было первое судебное заседание, суд проявил человеколюбие и не стал наказывать некомпетентного представителя штрафом или вовсе удалять из процесса.
В общем, многие посвященные в перипетии этого сюжета в кулуарах еще до суда говорили, что дело неизбежно превратится в комедию. Но мало кто предполагал, что фарс начнется с первого же судебного заседания. Показательно, что адвокаты в первом заседании практически не проронили ни слова — думаю, они просто дар речи утратили, глядя на то, как развивается ситуация. После перерыва в заседании, худо-бедно, представитель потерпевшей стороны все же сообщил, что считает Михаила Гавунаса виновным.
Логично, что суд тут же попросил конкретизировать претензии — в чем именно обвиняется бывший вице-спикер областного Собрания депутатов? Напомню, если кто упустил, что в деле фигурирует сумма более 1 млрд рублей. И, по-хорошему, надо бы объяснить, как, где и у кого г-н Гавунас этот «лярд» увел. Тут представитель администрации окончательно загрустил, потому как пояснить суду ему было совершенно нечего. Дело, похоже, встало намертво. Пришлось откладывать процесс.
В следующем заседании, согласно изначальному сценарию, должна была подключиться тяжелая артиллерия. А именно прокуратура и ее обвинительная позиция. Публика замерла в томительном ожидании неопровержимых улик причастности опального псковского олигарха к расхищению государственной собственности. Все представляли, как будут мрачнеть лица адвокатов под гнетом четко выстроенной линии обвинения. Как факты и доказательства будут складываться в безжалостную и убийственную логику обвинительного заключения. Но куда там.
Вот представьте на долю секунды объем уголовного дела, которое расследовали более восьми лет. Думаю, что энциклопедия Брокгауза и Ефрона значительно уступает этому объему. Зачитывание всех томов, вероятно, займет столько времени, сколько прошло от Адама до Потопа. Однако именно этим почему-то решила заняться сторона обвинения.
В общем и целом второе заседание оказалось посвящено чтению. Сначала защита, изрядно удивленная таким поворотом дела, попыталась деликатно выяснить, с какой целью прокурор перечисляет факты и упоминает людей, не имеющих никакого отношения к данному делу? Слава богу, не добрались до воспоминаний акушерок и нянечек о том, как вел себя раб божий Михаил в первые дни, после появления на свет, хорошо ли спал и ел, и не нарушал ли закон уже тем, что ворочался в люльке и иногда требовал к себе внимания. Но все равно суду пришлось мягко намекнуть стороне обвинения, что все присутствующие собрались в этом зале не для того, чтобы провести урок художественного чтения, а все же разобраться в правовых обстоятельствах дела давно минувших дней.
К сожалению, попытки судьи направить рассуждения государственного обвинителя в деловое русло не возымели нужного эффекта. Прокурор несколько раз сбивалась, путалась в названиях юрлиц. Судья обратила внимание, что одну из организаций обвинитель назвала трижды. Журналисты в зале суда с искренним сочувствием смотрели на откровенно мучающуюся сторону обвинения.
Судья, как могла, шла навстречу прокурору, которая, по смыслу уголовного процесса, должна была представлять доказательства вины. Задавала простые и понятные наводящие вопросы, в духе «между кем и кем была русско-японская война»? Но и на эти вопросы обвинение не находило ответа.
Завершилось заседание краткой речью судьи, обратившейся к прокурору. Процитирую: «Сегодня ни на один мой вопрос о том, какое доказательственное значение имеет тот или иной документ, представленный вами в качестве доказательства, вы не смогли ответить. Таких ответов не должно быть. Обвинитель должен знать, что доказывает тот или иной названный документ и по какому эпизоду. Это не просто перечисление того, что указано в обвинительном заключении. Я надеюсь, вы меня услышали».
Вот на этом месте поставим многоточие. Следующее заседание по делу назначено на 10.30 21 мая. Там мы, очевидно, узнаем, в какой степени слова уважаемого суда возымели действо. Я, правда, на сей счет не питаю особых иллюзий. То, что началось как фарс, крайне редко обретает впоследствии логику и здравый смысл.
