1
В некотором царстве, в некотором государстве…вернее, в одной из депрессивно-дотационной губернии, жил был купец. И была у купца того, винокурня. Винокурня была ни мала, ни велика, но в местную казну налоги платила исправно. Ежемесячно сто мильёнов рублей вынь и положь. А на мильёны энти, люду местному и дохтур, и учительша, и тракт, нет нет, да подровняют.
Так бы жил и поживал, но прислали в края те, болотистые-лесистые, генерал-прокурора. Сам родом с края богатого, природой не обиженного, палку в чистом поле воткнешь – дерево к утру выростит. Нагнёшся, не поленишься, рупь, не нагнёшься – всё одно двугривенный.
А в энтих-то краях, где лето день один и то рабочий, нагибайся не нагибайся, прибытку никакого. Надейся токмо на государево жалование. Вот задумался генерал-прокурор, где же тот приварок, с которого и коляску новую можно завести и хоромы царские отгрохать.
Прислал он к купцу на винокурню своих нукеров, виду злобного, глаза чёрные, так по углам и стреляют:
-Дело есть к тебе, купчина. Предложение выгодное. И тебя не обидем, и генерал-прокурору пофартим. Хотим возить тебе, из земель южных, плодами богатых, почти задаром, то, что ты в трудах каждодневных, на винокурне своей производишь. Продавать будешь дорого, навар делить будем.
-В делах чужих мне нет нужды, - отвечает купец, - Своих хватает. Да и о казне думать нужно.
Нахмурились гости, глаза блестят, жевлаки играют:
-О себе думай, поначалу. Не буди лихо, пока оно тихо. Не привык генерал-прокурор отказы терпеть.
Но купец непреклонен был. Топнул ногой, «нет», говорит и точка.
2
Долго-ли, коротко-ли, прислали в края те, озёрами богатые, мытаря столичного, в делах денежных искушённого.
-Плохо казна пополняется, помоги народу местному! – таков был наказ государев.
Мытарь первым делом к генерал-прокурору подался, так мол и так, сослал меня государь из столицы в глушь. А привык я в столице пить сладко, кушать плотно. Не подскажешь ли, где можно приварка какого, без особого труда получить?
-Чего же не подсказать, подскажу, - ухмыльнулся генерал-прокурор, - Видишь винокурню на пригорке, закрой её и будет тебе на чай с сахаром, да на хлеб с паюсной икрой. В накладе не останешься, коль с задачкой этой справишься.
-А что ж тут мудрёного? – спросил мытарь столичный, - Не такие винокурни закрывали.
Хлопнули они по рукам и на том разошлись.
Пришёл купец, в срок назначенный к мытарю столичному, за грамотой разрешительной:
-Я, - говорит, - в казну налог справно плачу, дай мне грамоту.
-А не дам я тебе грамоту, - говорит мытарь столичный, - поскольку ты не донёс в казну двугривенный.
-Неправда твоя, мытарь. Я сполна заплатил. Дай грамоту, а то винокурня встанет, людишки без работы останутся, казна пополнятся не будет.
-Не дам тебе грамоту, вот и весь мой сказ! – топнул ногой и выгнал купца из своих покоев мытарских.
Пошёл купец правду искать. Пришёл к судье государеву. Рассказал о беде своей, о мытаре неправедном. Подивился судья, подумал и решение принял: «Выдать грамоту купцу на работу винокурни».
Взял купец решение мирового и пошёл к мытарю:
-Дай, мытарь, грамоту. Вот судья государев, принял такое решение.
-А мне государев судья не указ, - смеётся в лицо купцу мытарь, - государь далеко, Бог высоко. Я тут и государь и всевышний. Пошёл вон, купчина.
Повернулся купец и пошёл опять к судье государеву. Рассказал ему про беду свою, про мытаря беззаконника. Ещё пуще подивился судья. Постановил отобрать у мытаря в пользу казны сумму не малую. Да какая она немалая, если мытарь этот, за каждый день простоя винокурни, втрое от генерал-прокурора получает. Сидит у себя в харомах мытарских, посмеивается.
3
А тем временем, ползут в края те, государем и Богом забытые, караваны с юга. А в караванах тех полно товаров, налог с которых не уплачен. Ведут караваны нукеры генерал-прокурорские, с грамотами подорожными, поддельными. Через всю Россию-матушку прошли, осели в губернии, на складах подпольных, отданы в руки нечистые, тех, кто о казне не думает, а токмо в страхе перед генерал-прокурором трясётся, да за долю малую, тот товар продаёт.
4
Понял купец, что не найдёт правды, пока генерал-прокурор и мытарь столичный, дела свои тёмные в дали от государя обделывают. Закрыл винокурню, людей по домам распустил, вздохнул тяжело, а делать-то нечего.
Стала казна постепенно истощаться. Латают…
